Все наши сверстники выбирали жизнь, выбирали будущее, выбирали карьеру, выбирали семью. Мы же выбрали что-то другое…
Мы сослали себя в ад? Хуже. В Форкс! Но мне кажется, это не худший вариант: оказаться здесь, в богом забытом городишке, бросив все, что у нас было, перечеркнув прошлое, но вместе. Мы всегда были вместе, сколько я себя помню. Ники тоже, хотя он и говорит, что его рождение началось с нетерпеливого ожидания меня. Многие считали нас двойняшками. Неудивительно. Все время вместе. Где один, там и другой. Наверное, мы и вправду похожи на близнецов, заканчивающих друг за друга фразы. Мы родились в Денвере в самой обычной семье: сначала Николас, а спустя десять месяцев, и я. Наш отец - Роберт Корнер занимался адвокатской деятельностью, а мать - Камерон Корнер (в девичестве Топп) была воспитателем. Первые несколько лет мама посвятила нам, но, когда мы стали достаточно взрослыми, чтобы оставлять нас без присмотра, вернулась на работу. Мы росли и учились, при том довольно неплохо, чем несказанно радовали родителей. У нас было все, как у всех, кроме одного дня.
В тот день мы не ночевали дома, отдаваясь полностью празднеству по случаю выпускного вечера, и многие потом считали, что нам несказанно повезло. Многие, но не мы. В тот день мы потеряли все, что у нас было. Красной чертой Роберта и Камерон Корнер вычеркнули из книги жизни навсегда, оставив в нашей памяти лишь осколки некогда счастливой жизни, а их растерзанные тела перекочевали в мои ночные кошмары. Двойное убийство при странных обстоятельствах наделало много шумихи в прессе, и мы с Ником сразу после похорон собрали все свои немногочисленные вещи и уехали из города. Выживать в большом городе сложнее, чем в маленьком, поэтому вечером нами был составлен список небольших городов округа. Жребий пал на дождливый городок Форкс на северо-западе в штате Вашингтон. Найти там жилье оказалось несложно и, вложив в него большую часть имевшегося у нас капитала, мы уже через неделю мчались в направлении нового дома, в надежде похоронить все кошмары Денвера вместе с брошенным домом.
Я никогда не отличалась блестящим здоровьем, периодически страдая головокружением и удушающими приступами кашля. После гибели родителей все усугубилось: от любого волнения мое сердцебиение учащалось, набирая бешеный темп, неистово колотясь внутри меня и парализуя дыхание, или же почти замирало, не позволяя сделать ни вдоха, ни выдоха. Я старалась не замечать этого, делая вид, что все нормально. Нередко Ник в это верил, и этого уже было достаточно. Я не хотела волновать его, причин для беспокойства хватало и без этого. Главной из них стало наше с братом умственное помешательство. Мы не понимали толком, что происходит, но и со мной и с ним стало происходить что-то странное. Ники обнаружил в себе способность считывать чужие мысли и передавать их мысленно другим. Эта его особенность явно пригодилась бы нам на прошедших экзаменах. А для меня перестали быть загадкой чужие жизни: пара минут – и я могла рассказать о человеке все, что он сам знал о себе и окружающих. Обнаружила я эту способность при разговоре с шерифом, отчаянно гадая, что он думает о произошедшем. Странное было ощущение: словно проваливаешься в пустоту, и сквозь тебя пропускают терабайты информации. Ты видишь все от рождения до настоящей минуты, мелькают лица и события, сменяя друг друга с огромной скоростью. Ты почти готова захлебнуться в этом потоке, но все заканчивается так же внезапно, как и начинается. Как будто выныриваешь после долгого погружения, хватая ртом воздух и приводя паникующие мысли в порядок. В первые дни я читала жизни большинства своих знакомых, но после этого жутко болит голова, и к нашему отъезду я уже стала реже совать свой нос в чужие воспоминания.